«Пристрастие русских к алкоголю объясняется суровым климатом их страны.
Любая погода в месте пребывания русских считается суровым климатом.
Так и сегодня — погода прекрасная, а климат суровый…»
(Автор мне не известен.)

Глава I

Веселые старты

Собрались как-то мы на Приполярный Урал. В Коми. На рыбалку. Дело было в 2006 году. Ну, собственно и поехали.

Первые два дня пути опустим потому, как такое может случиться, даже наверняка случается, с любой группой (от двух) мужчин оказавшихся без надзора в незнакомом городе, в связи с пересадкой и вынужденным длительным ожиданием другого поезда.

(Вдоль по Кирову. Слева направо сплошь наши, те, что лицом.)

Конечно, у многих сразу перед глазами встают сцены из немецкого синематографа, но спешу вас разуверить. Глупости носили мирный характер. Скажу одно: детский развлекательный центр «Лимпопо» в Кирове предназначен не только для детей.

(Брачные игры бегемотиков.)

(Завалил самочку. Минус нога. Эта нога потом еще не раз аукнется.)

(Нам и им повезло. Сюда нас не пустили.)

Итак, поезд «Нижний Новгород-Воркута». Мы едем. Нас семеро. Мы едем на Приполярный Урал.

(У нас даже есть карта!)

Мы очень хотим поймать тайменя, ну и хариусом наесться. Впервые беру с собой бумагу и много карандашей, собираюсь писать. Ну-ну… Заметки, сделанные в пути, буду выделять кавычками и цветом.

(«И, вот пишу я впечатлениям вдогонку.
Когда состарюсь, издам книжонку.»
В.С. Высоцкий)

«…оказывается, писАть в поезде непросто: качает туда-сюда, а тем более пьянство…»

(Третьи сутки в пути. Люди валятся с ног.)

Наша конечная точка по железке г. Инта. Едем весело: гитара, много пива, водки, молодые проводницы и попутчицы, даже шампанское на станции покупаем, хулиганим маленько.

(В поездах концерты давали. С большим успехом.)

(Арина. Попутчица.)

Впереди мечта!

Я уронил открытую бутылку пива на пол, приходится мыть вагон.

(Ну, чесслово! Мыл вагон. Потом еще проводниц отпаивали шампанским. Уж больно шоковое у них состояние было.)

Ландшафт между тем меняется. Ландшафт меняется не в лучшую сторону.

«… Лес становится мельче. Болотина и березки в человеческий рост. Подлесок по колено. Растительность вообще заметно чахнет. Болото. В болоте обильно растут электрические опоры. Опа! Человек! Один. Дальше опять лес, лес…
На полустанках собачьи свадьбы, только вот собаки сплошь лайки…»

«… В вагоне кроме нас едут люди. Люди всерьез намерены доехать до Воркуты. Может Воркута и не миф вовсе? Может она существует?..»

«… Всюду предчувствие тундры. Все заметно ниже привычного, даже столбы и избы кажется специально пригнулись вслед за елками, холмами, людьми…»

Чем дальше, тем больше, вернее: меньше. Меньше деревьев, домов, людей… Иногда возникает ощущение, что всё уже кончилось и сейчас будет край, а там и слоны и черепаха.

(Хрен знает уже где и когда и зачем.)

«…Костю плющит:
— Мордор рядом! Это чувствуется во всём. Небо стало ближе. Никого вокруг. Только какие-то существа в странных оранжевых жилетках нет-нет, да попадаются на пути. Мордор близко… Блин! Ты видел девятка проехала?! Я серьезно! Ты видел?!»

«… Людям страшно. У людей изо рта шевелит ногами непроглоченный спирт. Пломбы сорваны, пробки выбиты, пьем спиртягу!
— Ты слышишь какое-то гадкое завывание?
— Это — Газманов.
— Не-ет. Ещё. Слушай… Вот сейчас слышал?
— Да.
— Мордор близко.
Мордор рядом. Ребенок заплакал.
Мы приближаемся к Ухте. Иду спать.
Уже засыпая, рождаю:

Кругом одна разруха.
И нет совсем дороги.
Хрен проедешь по России,
Поломаешь обе ноги.»

Удивительно, но рифмы вспомнены перенесены на бумагу на следующий день. Запомнил, не смотря на состояние и ночное представление, описание которого опускаю. Видать — нетленка.

(Так вот, с утра проснешься, башка боли-ит, вывалишься на перрон, а там уже Барабан с пакетиком… потому, что друг!)

Утро для нас все же наступило и нас не избили и не посадили, и попутные с нами пассажиры всеми своими поступками и словами выражали свое понимание, а перед некоторыми из нас рассасывалась очередь в туалет. Даже гопота борогозившая весь день как-то притихла и не высовывалась более. Блин! Простите, люди! Мы не хотели.

Точно не помню, но стопудово похмелились.

(Акт гуманизма.)

Пошли разговоры про предстоящее приключение. Была одна проблема – принимающая сторона сообщила о частичной невозможности выполнения контракта.

Условия контракта рекламная замануха:

«Река Хулга. Реки Лаптопай – Сыня. Реки Пожемаю – Харута – Сухая Сыня. Река Мокрая Сыня.
В этих реках обитает таймень, сибирский хариус, щука.

Описание тура
Ехать на реки Восточного склона можно только ради дивной природы, приятного сплава… но там есть значительно больше! В этих реках обитает крупнейший хищник пресноводных рек района! Эти туры для тех, кто может и не был на Йоканьге или на Кольском, но всегда мечтал побывать на реках где есть такая РЫБА!
Типичный ландшафт региона – сравнительно невысокие (до 1 500 м) горы с крутыми обрывистыми склонами. Долины рек хорошо выражены, имеют небольшой уклон, сплошь поросшие характерной сибирской тайгой.
Во время сплава группа может встретить несколько водных препятствий (перекатов, шиверистых участков) Прохождение этих препятствий в сопровождении наших проводников не представляет сложности. Порожистые и шиверистые участки (протяженностью до 6-8 км), предоставляющие наилучшие возможности для опытных рыболовов, сменяются неглубокими перекатами и спокойными плесами в окружении высоких скальных обнажений.
В предложении нашим клиентам той или иной реки мы руководствуемся погодными условиями, имеющейся информацией о количестве посетивших реки за сезон самодеятельных и организованных туристских групп в целях создания наилучших условий для поимки трофейных экземпляров (например щуки).

Продолжительность от 12 дней
Предлагаемые сроки заездов: с 3 по 14.08; с 18 по 30.08; с 3 по 14.09; с 18 по 30.09.

Стоимость для одного человека:
При численности группы 8 человек – 11200 руб.
При численности группы 6 человек – 13860 руб.
При численности группы 4 человека – 19320 руб.
При численности группы 2 человека – 35560 руб.

В стоимость включено:
1. питание (завтрак, обед, ужин, промежуточные приемы пищи, прощальный ужин в г. Инта),
2. аренда индивидуального и группового туристического снаряжения, использование специального оборудования (спутниковый телефон, бензопила, лодочный мотор и пр.), услуги гидов (организация тура, проводка группы, установка и обустройство временных стоянок, заготовка дров, сопровождение во время радиальных экскурсий, прогулок, приготовление пищи, обеспечение безопасности клиентов),
3. доставка группы к месту начала маршрута, вывоз группы по окончании маршрута, трансфер по г Инта, посещение сауны в г. Инта.
За отдельную плату могут быть предоставлены сувенирная продукция, обувь из оленьего камуса, пейзажные фотографии Приполярного Урала.

Расположение
Ханты-Мансийский автономный округ, Ямало-ненецкий автономный округ, Приполярный Урал.

Транспорт
Рекомендуемый вид транспорта для заброски группы – вездеход. Во время тура передвижение вниз по реке рыболовами производится самостоятельно по 2 человека на надувных лодках или катамаранах (грузоподъемностью 300-400 кг). В каждой лодке находится спальный мешок, коврик, тент, запас продуктов на 1 день. Гиды-проводники транспортируют на своей лодке основной запас группового и личного снаряжения, продукты. Возвращение к вездеходу осуществляется буксированием судов за моторной лодкой проводников.

Проживание
Во время тура его участники будут проживать в палатках-антикомарках, обеспечивающих максимально комфортный отдых и защиту от насекомых. На стоянках будет устанавливаться тент с сеткой обеспечивающий защиту от комаров и мошки, позволяющий комфортно принимать пищу. В случае наступления холодной погоды будет установлена групповая палатка-шатер с печкой.Приготовление пищи на костре, газовой горелке, примусе.

Питание
Наши проводники приготовят Вам завтрак, пока вы еще отдыхаете, горячим обедом или ужином встретят возвратившихся с прогулки возле лагеря. При сопровождении группы вам приготовят горячий чай или кофе, во время экскурсии накормят легким промежуточным завтраком.

Алкогольные напитки в стоимость питания не включены.

Одежда участников
Необходимо захватить с собой теплые вещи: непродуваемый костюм (например туристическую штормовку), теплую (пуховую или синтепоновую) куртку, запасные рукавицы и шерстяные носки. Идеальной обувью являются высокие сапоги-болотники. Нижнее белье (тренировочный костюм) должно быть из шерсти или ткани “polartec”.
Индивидуальное туристское снаряжение – спальный мешок, коврик, посуда, и пр. предоставляются.

Плавсредства/снаряжение.
В стоимость включено стандартное туристское снаряжения и плавсредства (катамараны, надувные лодки), сопровождение группы нашими проводниками (1 чел. на 2-3 клиентов), трех — пятиразовое питание (завтрак, обед, ужин, промежуточные приемы горячего чая.), трансфер. Безопасность участников во время сплава обеспечивается сопровождающими группу нашими проводниками и использованием индивидуальных защитных средств (спасательный жилет, каска)

График маршрута
1 день – Прибытие группы в г. Инта. Трансфер до места посадки в вездеход. Поездка на вездеходе (14 – 18ч) к месту начала активной части маршрута — вереховьев рек Хулга, Сыня, Лаптопай.
2 – 11 дни — Перемещение по реке в поисках мест обитания крупной рыбы.
12 день – возвращение на вездеходе в г. Инта, баня, прощальный ужин, отъезд группы.»

Получалось, что (пишет Костя): «Заброситься на восточный склон у нас не получилось. Еще когда мы были здесь, в Челнах, за 2 дня до отъезда, позвонил организатор и сообщил, что нормальный вездеход потерялся в горах, есть еще один, но не очень надежный. В связи с этим он согласовал с нами изменение маршрута на Мокрую Сыню и с выброской через Салехард-Лабытнанги. Изменилось также количество сопровождающих — вместо одного на 2-3 человек рыбаков остался один на всю группу.»

Собственно, эту информацию мы и обсуждали, типа: не очень это хорошо, что проводников всего один. Мы-то хотели рыбачить, да валяться, да жировать на всем готовеньком, а тут придется маленько пошуршать, ну не будет же проводник один всё делать, просто не успеет. Решили, что мы нормальные пацаны и всяко поможем мужику, чем сможем, хотя все услуги и оплачены. А, фигня! Первый раз, что ли? Лишь бы мужик хороший попался.

Между тем наступила ночь. Поезд приходил в Инту глубоко за полночь. Решили покуда попробовать поспать.

— Вставай Лёха! Инта.

Выгружаемся. Вагон прощается с нами как с родными: проводницы рыдают; тетеньки-попутчицы сожалеют, что мы не едем до Воркуты (что до нас, так мы счастливы)… только чёта гопники промолчали, наверное из внутренней сдержанности…

Перрон. Не видно ни зги. Из освещения только огоньки сигарет. Стоим очкуем: куда приехали?! Подходит парниша одетый в штормовку, какая, помню из детства, была у отца для походов. У каждого нормального походника тогда была штормовка и брезентовый рюкзак.

— Вы?
— Мы!
— А, это – я. Идите за мной.

За углом, метров 100 от вокзала стоит чудо техники, дитя советской инженерной мысли – черный ГАЗ-71, без номеров. Даже ночью видно, что лет ему, ну очень много!

Организатора тура, директора фирмы и, как выяснилось, нашего вездеходчика зовут Сергей.

— Знакомьтесь. Наталья. Моя жена. Пойдет с вами.
— Клёво! А проводником кто пойдет?
— Она и есть проводник.
— Здорово! А мужик-то, который гид, он где?
— Она и есть – гид.
— Классно! А мужик?..
— Кроме неё никого.

Немая сцена.
Через минуту, когда все вышли из ступора, начались шушуканья. Еще через минуту:

— Мы не поняли, а где мужик, который нас поведет?
— Вы чё, тупые? Наталья – мастер спорта по туризму (или кандидат или разрядница, не помню уже). Не сцыте.
— А, как же условия контракта (типа такой херни мы спросили)?
— Я думал, МУЖИКИ (!), вы рыбачить приехали, а вы каких-то условий просите, комфорту. Я-то думал, что вы РЕАЛЬНЫЕ МУЖИКИ (по смыслу он какую-то такую херню сказал)!

(Ацкий трактор! Если бы не сияющая задница товарища, то хрен бы чё было видно.)

Не знаю как у остальных, а у меня после этих слов как тумблер в башке щелкнул: «В самом деле, чего сраться из-за каких-то проводников? Чё мы не русские? Чё мы лохи какие? Чё мы не мужики? Чё мы в первый раз? Да и хрен бы с ними, с проводниками! Впереди рыбалка! Ого-го!»

— Да, забыл сказать! Ружей и спутникового телефона тоже не будет. Они на том вездеходе, который потерялся. Но, вы же не против, МУЖИКИ?
— Не-ет! Мы только за! Да мы куда хош! Да, мы с тобой! Вперё-ёд!
— Тогда грузимся, МУЖИКИ!

Отвлекаясь немного от линии повествования, забегая, так сказать, вперед, скажу, что это было не всё, чего не было и чего было мимо контракта. Всё то, чего на поверку не было, то в тексте контракта подчеркнуто (см. выше).

Итак, грузимся. Условий для пребывания людей внутри вездехода очень мало. Мало это: внутрь убираются только 4 человека из 7-ми. Троим ехать на броне.

Внутри вездехода было так: в углу у двери стояла бочка с соляркой, которая воздух, ясное дело, не озонировала. Отопление этого сарая (одни дыры, мля!), известное дело, через выхлопную трубу по «салону». На дне лежали продукты (они, как не странно, были) и катамараны и лодка «Турист», потом какие-то доски, которые создавали второе дно, на них рюкзаки (или наоборот, уже не очень помню), а вот уже совсем сверху — турики, т.е. мы. Лежать можно было только на спине, на животе не очень хотелось, а на боку плечо упиралось в крышу вездехода. Залезать и вылезать можно через единственный люк и только по-пластунски, что ацки неудобно, и сопряжено с постоянным риском повиснуть очком на фаркопе.

То, что на броне и лучше и безопасней поняли гораздо позже. И, что Костян не зря в первую же минуту влез в вейдерсы, поняли тоже позже.

О.К! Турики! Шпроты в банку, остальные сверху! Светает. Нам педалить 14 часов!

«Мама, как я вынесу 14 часов на этом пепелаце?! 14 ЧАСОВ!!! Ужос!»

ПОЕХАЛИ…

Глава II

Шок и трепет!
Или
Что ж вы его как водку-то жрёте?!

У кого есть опыт ночного захвата населенных пунктов с применением бронетехники, тот всё про это знает. Белоруссия, минское направление 1941 год, немецкие солдаты и их туманное будущее!

У меня, да и, пожалуй, у всех сотоварищей на тот момент отсутствовало вообще какое-либо представление о том, что собой являет гусеничный вездеход как транспортное средство. Моментально выяснилось, что нужно правильно сидеть на правильных местах, держаться, не щелкать клювом, не упасть на трубу и успевать бояться. Не спрашивал как у других, но лично я боялся: что эта швейная машинка манданется на бок и нас извлекут из под обломков уже не такими симпатишными (подробнее об этом ниже), что нас везут в секретную лабораторию по расчленению туриков, что будет карточка пылиться… ну, и вообще умереть молодым.

Картина на тот момент представлялась наижутчайшей. Чувствую себя как у эскимоса в опе: темно, холодно и мокро. Пепелац трясет и кидает из стороны в сторону. Робкий свет фар зачем-то умирает через полтора метра от источника. Танкист все время норовит ехать не по дороге, а змейкой или другой нелогичной траекторией, то одной гусеницей, то обеими залетает на обочину во всякие кусты и обломки зданий. Потом, естественно: стоп машина, полный назад и боком-боком, а где-то и раком-раком…

Так случилось, что мой отец какое-то время работал на бульдозере, в детстве, бывая у него на работе, катаясь, естественно, на его тракторе, я был убежден, что эти херни могут ездить и прямо и поворачивать когда нужно куда нужно. Оказывается – не в нашем случае. Наша кобыла была иной породы, она выбирала свободу и пёрла куда хотела! Хотя и была примитивно предсказуема, когда впереди виднелся поворот или изгиб, к бабке ходить не надо, было ясно, что сейчас эта калоша залезет в парашу. И, что бы вы думали? Ну, естественно!.. Успевай держаться и напрягать мозг, вспоминая и выдумывая новые матерные слова потому, что иначе, когда всеми продолжительное время произносится одно и то же слово — разговор теряет всяческий смысл.

Видимость весьма хреноватая, слегка понятно, что вокруг раскинулся индустриальный пейзаж, но моё очкующее сознание дорисовывает жуткие картины.

— А-а-а-а! Всё пропа-ало! Куда меня везут?! Нет, конечно, может мы и едем куда обещано, а может… Ведь может же?!..

Мы и, правда, ехали по зловещей индустриальной части. Вокруг Сталинград! Инта – шахтерский город. Это вам не автоград с небольшой, полувековой историей. Там всё, пипец — какое закопченное и раздолбанное! На дороге валяются бревна, крпичи, металлические конструкции, плиты, цветмет (кто хочет металлоломный бизнес – туда!), оцинковка листами… всё в овне, и по всему этому вездеходами.

Сверху идет дождь, который начался, естественно, в тот момент, когда мы уселись на пепелац, и он тронулся. Короче, я был, пардон, до трусов. Остальные по мере количества одетого. Только упакованный в Vision Костян был абсолютно сух и относительно счастлив.

Плюс ночь, туман, больное воображение… образы рождались на каждом шагу!

Адреналин, говоришь?! От ловли карасиков, значит?.. Ах, двадцать штук за раз?! Ну-ну…

Потом, когда малость попривыкли, совсем чуть-чуть, причина бредней стала вырисовываться, а еще немного и мы поняли в каком месте мы лоханулись. Стало понятно, что мы… трезвые! А вчерашний алкоголь организм уже переварил и отрыгнул. Правда, понимание пришло через несколько часов, и время было бездарно потеряно. Что называется — светало. Пришлось срочно исправлять ситуацию. Заодно народ решил перетасоваться. Тем, которые ехали внутри и пытались поспать, захотелось наружу, а те которые не спали, начинали клевать носом. Замахнув спиртяги… Да, чуть не забыл! Водки-то у нас не было. А был только чистый спирт в количестве 25 литров. …тем более, что рассвело и бояться стало не прикольно, я тоже полез в воронок. Ну, ещё переоделись в сухое и непромокаемое. Принимающая сторона порадовала горячим чаем и какими-то бутерами.

(Ёу! Чёж я так мерзну-то? Известно чё!)

Прошло часа четыре с момента старта. И есть надежда, что всё будет не так ужасно.
Спать!
Думаю, что полчаса я проспал по-честному. Потом еще час-полтора ворочался и ждал, когда эту хрень остановят, чтобы выйти на свежий воздух.

Ура! Я снова на броне!
— Чё было, мужики?
— Нифига.
— Наливай!
Недолесок к тому времени закончился и мы были в полной тундре.

Время шло, а траектория движения нашего вездехода не менялась. Нам почему-то обязательно было нужно сползти в обочину или залезть на бугор. Логики в движении не было никакой, но вездеходчик выдал всем, что чёта тяги брахлят. Сперва… Ну, как сперва? Через несколько часов у многих появилось желание надавать ему за такую езду подзатыльников. Еще спустя время это стало вызывать улыбку, а потом смех потому, что глядя вперед, каждый мог сразу угадать в какую непотребность он залет и, что характерно – всегда угадывали. Еще стоит заметить, что и скорость его была не высока. Нам требовалось пройти порядка 200-220 км, но оценивая скорость, начали всерьез опасаться, что в 14 часов нам, ну никак не уложиться.

(Да, тут хоть на самокате можно ехать! Прикольные ёлочки?)

Вокруг начали появляться редкие небольшие (метров по 50-100 квадратных) озера. Вдоль насыпи дороги текли ручьи.

Был интересный момент, когда наш вездеход на ходу был атакован птицами, которые сделали по нескольку пике на наши головы. Я не силен в орнитологии, но по мне так это были стопудовые чайки, только мелкие. Хотя, хрен его знает, что за твари в Мордоре водятся (о тварях позже). С другой стороны неизвестно, что эти чайки (если это чайки), в голой тундре жрут. А, вдруг, туриков?! Налет мы естественно восприняли как очередной ацкий мордорский акт.

Блинство! Если у них чайки такие хищные и свирепые, то, что ж за медведи нас ждут дальше?!
— Наливай!

Едем. Разговоры за чаек, за Мордор, за оторвать руки вездеходчику… Траектория движения, между тем, стабильная — змейкой… по дороге никак не едется, постоянно охота залезть в какую-нибудь срань!

Вспомнил на чё это похоже! На аттракцион «автодром» в парке! Когда такие дебильные маленькие электрические машинки в клетке с хаотичным вектором движения: а-а-а! бум! а-а-а! бум! а-а-а! И в разные стороны и только держись! А вокруг еще десять таких же придурков!

Вдруг впереди видим небольшой такой поворотик, ну как бы и не поворотик, а так… и яма на обочине глубиной метра два и достаточно крутая.

— Всё, пацаны! Пепелац нам всем наступит ровно через две минуты…
— Ага, ща все уберёмся!
— Да, нет!
— Да, да!
— Да, не-ет!
— Да, да-а!
— Да, чё он там? Совсем тупой?
— Теперь точно пи***!
— Слушай, а ведь ты мне денег должен…

50 метров. 20 метров. 10… 5… 2… 1!

— В рот мне ноги!
— Б***!
— Ё*** в ***!

— Держитесь все!!!

Долбаная банка решает свершить суицид (давно хотела!), заодно прихватив с собой несколько туриков, резко берет вправо и ныряет правыми траками в яму.

Дальше кино пошло медленно-медленно: танк делает подпрыг и проваливается одной стороной в яму, народ, цепляясь друг за друга, пытается поймать двух счастливчиков, которые держатся не только за чистый горный воздух, а ещё за какие-то ручки и крючки вездехода. Те двое, тоже не орки, ловят катящихся в яму товарищей. В итоге все повисают на крыше как гроздь винограда. Танк делает финальный дёрг и замирает.

Шесть коматозников еще несколько секунд висят друг на друге, после чего начинают робко сползать в яму… правда, уже из ямы все вылетают резче поноса потому, что эта железная херня возвышается над башкой и полное ощущение, что она просто затаилась и ждет, когда же турики спустятся на дно, чтобы всех накрыть разом.

Ну, хрен знает, как описать состояние…

Вылезаем из ямы… стоим… общаемся.

(Ну, как-то так…)

— А, Лёлик-то наш где?!
— Так он внутри был!!!
— Б***!!!

Люк открывается, появляются ноги, потом весь:

— Пацаны, чё было-то?
— Смотри!
— Б***! Пацаны!!!
— Сам-то как?
— Я спал. Меня рюкзаками придавило! Я вообще не понимаю, что происходит!
— Добро пожаловать в Мордор!

— Слышь, вездеходная твоя душа?! За каким хреном мы туда залезли?!
— Дык… ить… это… пацаны… тяги панимашь…
— Тяги, б***!

— Может вломить ему?!
— С ума сошел?
— Я тоже думаю пора вломить!
— Спокойно, мужики!
— Еще один подобный зихер, и я его уделаю.

(Линчевать или пусть ещё побегает?)

Спустя пять минут:
— Наталья, а чего мы туда улетели?
— Сергей уснул.
— ЧОГО?!!! КА-АК?!!!
— Уснул. Он ведь больше суток на ногах.
— Мама, роди меня обратно! Вот гад!

(Ёкэлэмэнэйка!)

— Ну, ладно. Хрен с ним! Давай заводи. Вылезай из ямы.

Тырр! Пырр! Хрен!

— Чё такое?
— Мы, кажись, того …
— Чего?
— На брюхе сидим…
— И чего вы местные вездеходчики обычно в таких случаях делаете?
— Берем второй вездеход и вытаскиваем.
— Да, поправь, если ошибаюсь, но у нас, кажется, нет второго вездехода?
— Нет.
— И-и?
— Ну, тут иногда проходят машины…
— И как часто?
— Иногда.
— Как часто?!
— Иногда могут и часто… раза три за неделю…

Следующий абзац пропускаю потому, что он весь матерный.

Ну, понятно! Всё пропало! Надо что-то делать! У нас есть лом, щебень и камни в яме. Будем подкладывать булыжники под траки. Авось, выскочим. Понеслась!..

Выкапываем, подбираем, подтаскиваем булыжники. Суём их под траки…

Знаете анекдот про танкистов? Слетела у танка гусеница. Танкисты ее натягивают обратно. Прилетает фея и спрашивает:
— Чё делаете?
— Трахаемся.
— А, хотите по-настоящему?
— Хотим!
Фея бьет в ладоши… Херакс, у танка отваливается башня!

Так и наша таратайка, решив окончательно добить себя, делает небольшое движение вниз по склону и сбрасывает гусю.

(Будут какие-нибудь идеи?)

Занавес.

Встает резонный вопрос: «И ЧО?!» Поскольку, очевидно, что вопрос встает у всех одновременно… короче, спросить некого.

— Чё стоишь?!
— А, чё?
— Наливай! Думать будем.

После опрокинутого заработала инженерная мысль: если эту хрень сюда, а вон ту шнягу запуперить вправо на два пальца, тогда крайняя байда…

…может сама как-нибудь и починится!

Стали смотреть, как на вездеходе обстоят дела с инструментом. Дела обстояли… ну, надеюсь, что уже понятно. В наличии был лом и два молотка. Всё! Нам сильно повезло – мы нашли в тундре кусок трубы, который нам никак в это раз не помог, но мы его взяли с собой (о колоссальном значении наличия на вездеходе трубы в условиях тундры я расскажу ниже). Короче, мы сделали честную попытку поставить вездеход на гусю. Ковыряли часа полтора. Ну, не получилось.

(Я же говорю: не получилось)

Тут вездеходчик и говорит:
— Надо идти за машиной.
— Куда тут идти?! Тундра!
— На перекресток надо идти. Вдруг, кто поедет.
— А тут есть перекресток? А, не поедет?
— Завтра может поедет…

чета какая-то вахта куда-то ушла или не ушла или хотела или еще чего…

— Может вам поесть пока?
— Можно и выпить!

Достаются продукты, какие-то вещи. Я предполагаю, что в этом месте и появилась та бутылка «Тархуна»…

(Ничто в тундре так не поддерживает дух, как два ящика закуски)

И, тут жена его Наталья совершает первый поступок, вызвав легкое: «ни фига себе!».

— Я Юкона возьму (собака у них была, лайка).

(Сабака!)

И уходит в сторону перекрестка!

Вездеходчик мечется пару минут. Мы ждем реакцию, сами начинаем привыкать к происходящему. В этот момент даже какая-то покорность судьбе мелькнула. Затем он берет руки в ноги (не описка, именно руки и в ноги) и бежит женой:

— Мы на перекресток!
— А мы?
— А вы поспите пока! Палатки ставьте и спите. Отдыхайте!

И все скрываются в тумане.

— Ваще зашибись!
— Чё делать будем?
— Наливай!
— Налито!

Бухаем! Хихикаем… может со спирту, может еще с чего.

Спать, конечно, желания нет. Вернее спать тянет, но чёта как-то…

А уж тундра кругом! Пипец! Красиво! Очень красиво и непривычно.

Сидим…

— А, где у нас, пацаны, была туалетная бумага?
— Опаньки!
— Ага, я тоже не против.
— Неужто так страшно?

Ржём.

Находится туалетная бумага. Дальше начинается цирк! Несколько человек решают справить, пардон, большую нужду. Сто раз все это делали на рыбалке в кустах, траве, за деревьями, за крутым берегом… А теперь, внимание, – ТУНДРА! Ваще тундра!

(Карликовая береза чуть выше щиколотки. Судя по всему — березовый лес, только лилипутошный, пипирошный.)

Засранцы со штанами различной степени приспущенности носятся кругами по ровному полю… Во-первых: они видят нас (тех кому не приспичило) и им очевидно, что мы видим их. Во-вторых: они видят друг друга. Картина такая, как будто солдат в чистом поле накрыли вражеские штурмовики и расстреливают сверху как хотят, а бедным солдатикам деться некуда, ни ямки, ни воронки, — хрен спрячешься. Вот они и мечутся родимые…

Начинаем ржать. Сперва наблюдающие, за ними и нуждающиеся. Наблюдающие комментируют:

— Видно! Видно!
— Правее!
— Ещё дальше!
— Видно!

В итоге кое-как удалось найти неровности ландшафта и сделать свое грязное дело. Правда, при этом было еще смешнее потому, что из куцей растительности торчали головы страждущих. Долго ржали.

В тот день было записано:
«…велика Россия, а посрать негде!…»

Чё делать? Делать нечего, в том смысле, что занятия нет. Может правда спать? Пока ржали да бухали и нервозность как-то прошла. Решили спать. Достали палатки, начали ставить. Это когда в сортир надо тундра выглядит идеально ровной, а когда приходит время ставить палатку, фиг найдешь подходящую площадку. Ушли метров на 150-200. Поставили. Легли. И тут я ушёл наглухо. Часа на два.

Проснувшись, я обнаружил, что други мои все на ногах, вездеход на ногах, все веселы, а я не в курсе. «Конец простой: пришел тягач, и там был трос и там был врач…». Оказывается, что перекресток сработал. Был пойман (О, Провидение!) проходящий «Урал», водила которого любезно вытащил наше корыто. Чета там с «Уралом» тоже была какая-то история, которую я благополучно проспал.

Скоро спирт кончается, да не скоро траки обуваются. Мы начали обувать гусю. Не с первого раза и не просто, но получилось. А, как бы оно с первого раза вышло, если среди нас ни одного танкиста? Да и хозяин вездехода имел о гусеницах весьма отдаленное представление, только мы об этом тогда не знали.

(Первый раз. Очень интересно!)

Собрали палатки.

Поехали.

Потеряв на этом деле 5 часов, мы поняли, что за 14 часов мы не добираемся. Видимо будем ехать все 20.

Ну, едем-едем. Ничего интересного уже часа два не происходит, может три. Тоска. Разве, что водила периодически начинает волноваться, что больно резво масло из коробки вылетает, приходится подливать периодически. Масло есть, но все же жалко.

— Да, пофиг!
— Дык, летит!
— Масла же много?
— Много.
— Забей.
— Чё не наливают?!
— Налито!

Едем-едем. Бац! Река!!! Вау!

— А мы ща прям на вездеходе через реку?
— Ага.
— Круто!
— Ага!
— Вау!
— Может глянуть?
— Поди, глянь.

(Первая вода.)

(Кажись — мелко.)

Ну, в общем ничего интересного. Танк форсировал реку. Набрали воды. Углубились метров на 200 от реки, встали пожевать. Костерок какой-то. Закуски разные, правда помню – скудные. Спирт… Ещё…

(Хер ли нам, кабанам?!)

Оправдываться не стану, да и смысла нет – не поверит никто. Пили, вроде не очень редко. Пьяных на вездеходе не помню. Помню себя пару раз, и то на берегу и сильно позже.

Ну, и вот! Равнина-то кончилась. Начались горы. Первая. Сперва нормальный такой подъёмчик, потом положе. Вездеходу не очень хорошо – ползет как-то медленно. Понимаем, что пешком можем ходить быстрее и даже посидеть, а потом нагнать можно, и в сторону сходить – типа посмотреть. Начинаем ходить пешком. Смотрим. Интересно.

(Пешком)

Едем. Опять идём. Опять едем…

А стоило еще раньше заметить, что у пепелаца гусеницы одеты через ногу, поэтому они всё время норовят выплюнуть пальцы и разуться. Типа:

— Чё так хреново, хозяин?
— Да, купил такой.

Приходится постоянно останавливаться и забивать пальцы обратно. Для этого и возятся оба молотка. Вот и подколачиваем периодически.

Гуляем. Опа! Остов вездехода! Погорелец!

(…)

— Чё такое?
— Да, полно таких по тундре.
— Прикольно!

— Слышь, брателло? А чё это у тебя на пальце?
— Кольцо. Не видишь?
— Ты чё, Фродо, хренов через Мордор кольцо с собою несешь?!
— Да, пошли вы!
— Херасе! Выбрось, тебе говорят!
— Идите нафиг! Я женат!
— Плевать, что ты женат! Сейчас нацгулы накроют! Брось кольцо, Фродо!
— Не брошу! Идём на Ородруин! Моя прелесть!..
— Все, пацаны! Теперь нам точно пипец!

— А, я не причём.
— Тебе гном первому хана!
— У, злобный гоблин!

— Наливай!
— На вездеходе.
— Ну, тогда пошли.

Ну, короче залезли … не, взошли мы на гору и открылся перед нами пейзаж жути непередаваемой. К тому времени у некоторых фотоаппараты начали захлёбываться от влажности, а другие почему-то не стали это снимать. Попробую передать словами.

На протяжении, что называется: куда не кинь, склон горы, достаточно крутой. На том склоне повсюду следы деятельности рук человеческих: траншеи, вывороченная порода, колеи, технический мусор. Вниз идет отсыпная дорога с крутой обочиной. Видимость при этом составляет метров 400-500, дальше молоко тумана.

Мы стоим наверху. Вездеход еще ползет сзади на гору. Мы стоим, любуемся видами. Очкуем. Не, правда, страха, конечно, нет, но ощущения не из приятных – Мордор, блин!

Вездеход догоняет нас. Думаем: сейчас сядем и поедем под гору… Вездеход не останавливается, едет дальше.

— Не поняли!

Метров через 150-200 останавливается. Ждёт. Обиделся на то, что мы шли пешком. Дурдом.

Садимся.

— Чёта масло летит.
— Поехали.
— Чёта сильно летит…

Едем. Гора приличная. Набираем скорость. Чувствуется, что водила пытается притормаживать, но у него не получается! Начинает валить дым! Мама дорогая! Дым начинает валить сильнее! Уже огромное облако дыма! Уже дышать тяжело!

— Говорили тебе, Фродо: брось кольцо!

Начинаем нервно елозить. Костя как-то резво перемещается к краю. Чего это он? Антон сидит ближе всех к Наталье, которая в кабине. Что-то слышит, нагибается к окну:

— Она сказала: прыгайте.
— Да иди ты!

По народу пошел нервный смешок. Скорость километров 30-40. Ой!

Из окна кабины, в дыму высовывается голова водилы:

— Прыгайте, мля!

Ещё не прозвучало «мля!», а Костян уже был в воздухе. И тут началось! Народ резво сигает с пепелаца. Типа — десантура! Я как-то стормозил. Гляжу – остались я и Фродо. Смотрю назад: мои други катаются по насыпи, с различной степенью везения, некоторые уже на ногах. А, глаза у всех! ГЛАЗА!!! Я, пытаясь припомнить, что прыгать нужно по ходу движения, и… прыгаю перпендикулярно вездеходу. В результате кувыркаюсь как мешок с дерьмом. Думаю, что камере, которая висит на боку, пришел смертный час. Очухиваюсь на коленях. И, вижу!..

Фродо!!! Фродо вместо того, чтобы прыгнуть и сгруппироваться, тупо падает плашмя на спину (нога-то у него вывернута ещё в Кирове, во время борьбы с Антоном) в непосредственной близости от гусениц, причем в их начале… Снова начинается медленное кино: ноги Фродо плавно выпрямляются и идут прямо в катки, траки, гусеницы!..

Это – всё!..

Я ору! Все орут! В ушах звон! В голове!.. даже не знаю, что в тот момент было в голове. Ощущение конца, пожалуй, слабо сказано! Если бы в том месте был снег, то от нашего ора, сошла бы лавина.

Помните этого мелкого хоббита, которому всегда везло? Везет и нашему. Ноги где-то в десяти сантиметрах от траков перестают разгибаться, и вездеход проносится дальше.

Орать уже нечем. Холодный пот и трясучка.

Мы собираемся в кучу. Мы в шоке. Мы смотрим друг на друга и думаем, что… что ещё ничего не кончилось! Вездеход продолжает лететь под гору в облаке дыма. В вездеходе ещё два человека и их собака! Вездеход летит!

Облако дыма!.. Видно только задницу вездехода! Страх! Сделать ничего нельзя! У вездехода вариантов мало: улететь с насыпи и перевернуться, врезаться в гору и перевернуться, молиться на тормоза…

Не буду врать про время, но, по ощущениям, минуты через три вездеход начинает сбавлять скорость и медленно-медленно, всё в том же облаке, всё-таки останавливается, пролетев ещё огромное расстояние, после нашего прыжка.

Нас колотит! Мы стоим на месте. Дрожащие руки лезут за сигаретами. Я – человек категорически бросивший курить, закуриваю. Более-менее связанная речь начинается после того как покурили. Спускаемся вниз.

— Ребята, вы целы?!
— Нормально.
— Херасе, — нормально! Чего случилось-то?
— Масло летит на тормоза.

Стоим. Снова курим.

Опять курим…

Надо ехать.

— Если, что, сразу прыгайте.
— Да, уж, как-нибудь!

Поехали.

(Прошу прощения, но фотографий в этом эпизоде почему-то не делали.)

Позже написалось:
«… На вопрос: самое яркое впечатление в жизни? Ответил: прыжок с несущегося под откос вездехода…»

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

Ну, едем-едем…

Разговоры сплошь за прыжковую технику: как нужно будет отталкиваться, группироваться, приземляться и т.д. Все по-прежнему в шоке от Фродо. Фродо говорит, что он никогда бы так позорно не рухнул, если бы не подвернутая и болящая нога.

Собственно, окончательно название местности – Мордор сформировалось по совокупности причин:

1. Пейзаж;
2. У нас был Фродо – чувак с кольцом. Один чувак и одно кольцо, т.е., у остальных чуваков колец не было;
3. Изначально братство нашего кольца состояло из 9 персонажей, собаку и вездеход не считаем;
И 4-е Сука-приключения!

(Брат Фродо.)

Что касается пейзажа, то в этом месте он был самый страшный: туманище, всё вокруг разворочено, ни одной травинки и вся почва и камни выкрашены в красный цвет – марганец. Ужос! Подземный город гномов!

Ну, и вот! Фродо вслух рассуждает о том, что он будет умнее и ловчей в другой раз, что он не будет сидеть и щелкать, а первый резвым соколом станет сигать всякий раз, когда того потребует ситуация.

День, между тем, близится к концу. Солнца там естественно никакого не было из-за сплошного тумана, но, блин, за каким-то смыслом темнело. Что называется: смеркалось.

(Лесочег. Правда, не из этого места.)

Беззаветно веря в карму, счастливую звезду и слова нашего вездеходчика, мы знали, что приближаемся к марганцевому руднику. Рудник был законсервирован толи по экономическим, толи по экологическим причинам. Рудокопы народ суровый, сплошь грубые мужики, поэтому и свадьбы там бывают редко… Но, была надежда, что нас не заколбасят кирками и позволят переночевать на холодной земле под тусклым светом одинокого шахтерского фонаря. Ну, или просто разрешат проехать мимо, не причинив существенного физического вреда. Короче, исходя из прошлого нашего везения, нас ждал какой-то охренительный фарт!

(Собака, на всякий случай, тоже готовилась к прыжку.)

— Командир, долго еще?
— Нет. Сейчас вон с той горки спуск будет. Внизу рудник.
— Спуск?!
— Он не очень крутой.
— Ну, да… ну, да…

Спуск! Спуск и, правда, был не очень крутой, что не помешало нашему вездеходу опять набрать приличную скорость. Последний участок был покруче начального, и мы еще малость подразогнались. Было видно, что мы влетаем на ровную площадку с подбитой рудокопской техникой: какие-то тракторы, полукраны-экскаваторы, прочие автомобили и выглядит всё как в «Безумном Максе». Сам лагерь рудокопов расположен ниже этой площадки и к нему идет узкая тропинка. Лагеря мы не видим, а видим, что через 500 метров обрыв, ущелье и снова гора, но мы до нее не долетаем, а мрём где-то уже здесь.

Страха и ужаса уже нет. Впервые появляется не уверенность даже, а легкая надежда: может еще и остановится…
…ну или мы сейчас полетим в пропасть, а там водила дёрнет рычаг катапультирования и мы все плавно приземлимся на мягкий мох…
…или, хоп, сейчас как у Бонда из корпуса пепелаца вылезут крылья, и мы полетим над ущельем…

Короче, обрыв приближается. Мы сидим прикидываем шансы… Мало того, что обрыв, так на краю пропасти стоит конструкция издалека напоминающая мост, но видно, что если это и был мост, то он разрушен…

— А, вдруг, вездеходчик не знает, что мост рухнул?!
— Только не это!.. опять!

На наше счастье пепелац начинает притормаживать и вроде как даже успешно. Кажись — пронесло!

В итоге мы останавливаемся метрах в пятидесяти от обрыва. Но, за пять метров до полной остановки ожил Фродо. Все уже поняли, что вездеход останавливается, и по этой причине успели выдохнуть, а некоторые даже разжать ягодицы. И, вдруг! Фродо вспоминает, что если ЧО, то сразу надо прыгать! И, чо?! Ну, он и прыгает!.. Тело в 100 кг издает боевой клич и мелькнув на небосводе своей тушкой (а уже было так темновато и потому не сразу ясно что происходит) перед глазами своих охеревших товарищей, рыбкой бесстрашно кидается на встречу «спасению». Да, а чувак же соображает, а потому он четко помнит, что в прошлый раз он как-то не совсем удачно приземлился, но времени в полете видимо не хватило, для того чтобы додумать мысль до конца, и он приземляется… на больную ногу! Слышится сдавленный крик и видится ползающий по земле Фродо. Короче, мы понимаем, что в состоянии пусть уже и более легкого, но всё ещё «ХЕРАСЕ!», мы будем пребывать ещё продолжительное время.

— Слышь, Фродо, а чё это сейчас было-то?
— У меня же нога больная!
— Ну, и?.. Развивай мысль.
— Чё развивать?
— Нахрена прыгал?!
— У меня нога больная, я мог бы позже не успеть. Нахер надо опять рисковать.
— Но, мы-то не прыгали!
— А, вдруг?!
— Понятно. Налейте кто-нибудь раненому.

Продираем глаза, приглядываемся… Чётко видно, что мы в центре очередного хаоса, и мост – вовсе не мост, а какой-то разрушенный бокс (на фото, через одно, в левом верхнем).

Ладно. Надо идти к гномам-рудокопам, договариваться за ночлег. Картина открывается естественно мордорская. Мы таки вошли в опустевший город гномов. Всё то же самое. В лагере никого! А, нет! Есть гном! И пара собак.

— Здрасьте!
— Здорово, турики!
— А, мы это… можно как-нибудь…
— Ночевать штоль?
— Ну, да. Ну, да…
— Ночуйте. Не жалко. Откуда сами-то приехали?

И вот тут мы, видимо, произносим волшебное гномское слово-заклинание:

— Из Набережных Челнов.
— О-о-о! Земляки!!! Мужики!!! Клёво!!!
— Земляки? Вы тоже из Татарстана?
— Да, фиг с ним с Татарстаном! Менделеевск знаете же?
— Конечно. Вы из Менделеевска?
— Да, не из Менделеевска я! Сидел я в Менделеевске!!!

Обычно в телевизоре в такие моменты появляется черный кадр и сразу дают рекламу…

Реклама кончается. Пауза висит…

— Может, выпьем?!
— А, давай!

И понеслась!..

Мужик оказался на редкость приветливый и гостеприимный. Выделил нам вагончик, разрешил топить печь, помог дровами, водой и прочими скудными гномовскими удобствами. Чета мы даже поели горячего, наши хозяева подсуетились… Наврал я раньше, в этом месте я, помню, хорошо нахомячился.

Развесили по вагончику сырые вещи. Кто продолжал ужинать, кто изучал карты, Костян даже пытался, вроде, гитару достать… или не пытался… или не Костян… Барабан потерял два блока сигарет и решил бросить курить по этому поводу (сигареты найдутся позже)… Интересно, куда я дел сво…

— Как уже утро?!

И, правда, утро.

— Фу-у-у! А кто у нас умер? Чё за вонь-то?!
— Чё за во-онь? Посмотри чьи шмотки на печи висят.
— Пардон, мои.
— Чё за во-онь… лошара!

(Утро туманное.)

Завтрак. Сборы. Прощание с земляком.

— А чего у вас тут с погодой за ужас? Всегда так?
— Да, нет. Две недели за + 30 было. Вы опоздали маленько.
— А! Нам ваще прёт!

— Спасибо тебе, Земляк!!! Человеческий ты человек! Будь здоров!

Эта ночёвка нам была очень кстати. С утра как-то и бодряк наступил и оптимизма поприбавилось.

(По утру место вчерашнего торможения выглядело гораздо симпатишнее. Вон он «мост», слева.)

Поехали!

Нужно опять форсировать реку.

(Я на этой реке все мели знаю!)

Спускаемся в долину, в которую вчера мечтали не навернуться. На сей раз, речка оказывается повеселее, и вездеход начинает плыть. Ух, и весело! Метров пять нас тащит в бок. Батоны напряг!.. Слышу: чирк! Дно. Пепелац благополучно вылезает на противоположный берег. Вперёд!

Пейзаж опять поменялся на слегка более приветливый. Зелень пошла. Даже лес. Жидкий, но лес.

Едем не долго. Впереди горка. Нормальная такая горень! И чего-то в этом месте… Вдруг! Кто бы мог подумать?! Вездеход делает очередную попытку сдохнуть. Падла! Чёта там у него накрывается. Я – человек сильно далекий от железа, даже не пытаюсь вникнуть в подробности. Хожу кругами, разглядываю лесотундру. Золотые руки Барабанова Сергея Анатольевича свершают некое, опять для меня бессмысленное действо, и наша хрень опять трахтит. Снова вперёд!

Впереди подъемчик через лесочек, по сильно раздолбанной дороге. Долго мучаемся в паре мест. Таскаем под траки разные гнилушки. Дальше видим, что поднимется сам, но долго и нудно, имея суточный опыт (а, зараза! учишься там быстро! пересдачи-то не будет!) понимаем, что можно и прогуляться.

(Подъём. Типа — лес.)

— А, что медведи-то у вас есть?
— Медведи-то? А где ж их нет?
— И, чего делать?
— Как чего?! Если повезет, то на дерево. Самый верный способ.
— Хм!.. Пойду пройдусь.
— И я!..
— И я!..

Идем на гору. По дороге почему-то народ всё время теряется. Причём как-то – вдруг! Вот они были, и вот их нет! Крики остаются без ответа. Остаемся втроём, идем на гору. Опять страшно. Всем своим адреналином вызываем дух медведя. Обсуждаем перспективы спасения на дереве. Критически оценив собственный вес и прикинув возможности чахлых гнилушек, якобы лиственниц, понимаем, что даже залезь ты на самую макушку не сломав ствол, медведь тебя оттуда лапой снимет как шарик с ёлки (максимальная высота деревьев 2,5-3 м). И значит, шансов больше у того, кто бегает быстрее. Мы с Антоном весело глядим на Фродо. Сочувствуем, конечно, как можем…

(Предположительно на такой гнилушке можно обрести спасение от медведя.)

Лесок кончается резко. Понимаем, что торчим на какой-то горе как три тополя. Подъём был достаточно долгим, и идти на самую вершину уже как-то не очень хотелось, не смотря на то, что там был скальный выход, очертаниями напоминавший развалины.

(Не полезем? Не, не полезем.)

Дорога всё равно идет ниже, и тут тоже весело. Находим каменных червей. Ковыряем их по-всякому.

(Каменные черви. «Дрожь земли» кажется назывался фильм.)

— Давай, штоль сфоткаемся?
— А, давай! Всё? Давай теперь я тебя (чёта не здоровая какая-то фраза).
— Холодно.
— Да, ветер поднялся.
— А чё эта за шняга на нас летит?!
— ЁУ!!!

(Слева направо: Антон.)

Нас троих в момент накрывает плотной стеной воды! Мы понимаем, что это ни фига не туман. Это – облако! Мы стоим внутри. Реально плотная стена водной взвеси, которая лезет под одежду со всех сторон, оседает на тепленьких пока ещё туриках.

(Между этим и двумя предыдущими фото разница — пара минут.)

— Пипец! И как мы жить теперь будем?!
— А, смысл?
— Главное дорогу не потерять!

Проходит несколько минут, и облака не стало. Пронесло! Не ту-то было! Через пару минут: на тебе! Как мокрым веслом по роже. Ещё одно! Несколько минут и его сносит. Хорошо, что ещё не штиль.

— А, чёта мне тут не радостно вовсе… а не пойти ли нам посмотреть, что с нашими сталось?
— И то, правда. Два часа уже прошло.

Завоеванную горку сдавать жалко, но как-то сильно тянет к людям. Семеним обратно.

Постепенно все собираемся в кучу. Прошло два часа, а вездеход там же где и был. Буксует. Айда, опять гнилушки подкладывать. Ещё час-полтора и мы на том же месте где уже были пешком, но теперь с вездеходом. Зашибись!

Перекусываем. Обед все-таки уже! Хоть и не уехали почти никуда.

Поехали.

Впереди серия подъёмов и спусков. Удивительно, но мы движемся по дороге, т.е., в этом районе еженедельно проходит транспорт. Ачуметь! Люди едут туда, куда движемся мы, а значит, есть шанс куда-нибудь доехать.

(Городские увидели ягоды.)

Две новости: хорошая и плохая. Хорошая, хороша относительно, плохая, в принципе, тоже. Хорошая: появились ягоды. Много голубики. Ешь – не хочу! Народ в массе, конечно, не очень убивается по разного рода ягодам, но приятно. Всем приятно, а Лёлик просто счастлив. Только он оказывается на земле – сразу полные руки и щёки ягод.

(Дома надо сидеть с такими рожами. Одно слово — турики.)

Плохая: почему-то так случилось, что у нас появилась полторашка спирта заправленного «Тархуном». Вонь – страшная! Вкус – ацкий! Кто?! Зачем?! Короче, Лёлика быстро вычислили. Оказывается, он ликер пытался забодяжить. Пригодилась, в итоге, бутылочка – на растопку пошла.

А, чего-то и завеселело как-то! Резвимся, скачем как молодые горные козлы!..

(Резвость — дело хорошее… но под горку пешком надёжнее.)

Ягоды, пейзажи, фото, спиртяга, сало Костян насолил, на нем и жили… медленно, но передвигаемся. Приспособили на вездеходе трубу под сушку перчаток – совсем хорошо.

Залезаем на очередную горку. Етицкая жизнь! Снежник! И тут очередное облако ка-ак накрыло! И было это посильнее чем фантазия у Гётте! Видимость – никакая. Хорошо, что эта бандура медленно ползет потому, что от скалы реально отворачиваем в нескольких метрах.

(Фотоаппарат выдавил из себя это и сказал: «Пошло оно всё!»)

И в этот момент с правого борта раздаются голоса!.. Слава Богу, что птичьи! Мы вглядываемся в облако. Сплошное молоко, т.е., такое серое молоко – чай с молоком… Через несколько секунд сперва один, затем второй, потом все видим как (здесь опять надо давать рекламу! самое, ваще, – рейтинговое место во всей истории!) …

… среди каменных валунов гуляют птицы! Не птицы, а ПТИЦЫ!!! Я видел двух и они были ростом 1,5-2 метра!!! Огромные и на длинных ногах!

Сперва мы обсуждали, что этого не может быть. Потом мы пришли к выводу, что это, наверное, и может быть, но останавливаться и проверять мы не станем.

Фотоаппараты в облаках окончательно сдохли. Документально подтвердить не могу. Если серьезно, то есть вероятность того, что облако каким-нибудь образом исказило/преломило или еще чего-нибудь… Вторая версия, спасибо Лёлику, – спирт с тархуном вступил в реакцию с салом, что вызвало массовую галлюцинацию. Мордор – одним словом.

Как-то распогодилось и повеселело. Время лечит, а спиртяга бодрит. Уже начали жалеть, что не сходили проверить птичек.

— Епонский телевизор!
— Чего?!
— Вездеход!
— Где?!
— Вона!
— Точно вездеход!
— Лю-юди! Челове-еки!

Подъезжаем. Стоит. Естественно район далеко не черноземье, мимо друг друга люди не проезжают. Останавливаемся и мы.

(Утконос.)

— Серёга! Привет!
— Здорово, мужики!
— Туриков везешь?
— Везу.
— А мы вот тоже группу забросили, да соляра кончилась.
— Давно?
— Пятый день сидим. Сегодня утром последнее полено сожгли.

Короче, видно, что конкуренты, поэтому в дёсны друг друга не целуют, а где-то и жмутся.

— Соляра есть?
— Мало.
— Ну, дай.
— Ну, мало.
— Ну, дай.
— А, масло дадите?
— Мало.
— Ну, дайте.
— Ну, мало.

Короче, они договариваются, кто кому чего на что меняет.

Ситуация! Мужики застряли в тундре, сидят неделю на горе. Хорошо, что мы шли. А, если бы не шли? А, если мы так же встанем? Хорошо ещё еды на две недели. Но, как выясняется, еда – не самое важное. Дров совершенно негде взять! Встречные вездеходчики оказались мужиками подготовленными. У них была и еда и несколько поленьев дров – типа пять. Сегодня был пятый день их робинзонады, и сегодня утром сгорело пятое полешко. Какие-то бензиновые пары оставались в примусе. Короче, полный абзац!

Спешиваемся. Пока вездеходчики делятся припасами, изучаем технику. Прикольный утконос! Багажное отделение сверху, внутри можно сидеть и даже ходить, печь стоит. Бардак, конечно, внутри тот же.

Краем уха слышу разговор вездеходчиков:

(Три танкиста.)

— А, ты, Серёга, спутниковый телефон-то так и не купил?
— Не, не купил.
— И опять без ружья?
— Без ружья.

Вот – гад! О чём вообще человек думает? Уехало у него всё на другом вездеходе… У него и вездехода-то другого нет.

Утконос заводиться не хочет, даже с нашей солярой. Пепелац дергает утконоса. Заводится. Соляры утконосам дали мало – самим нужна. Налили так, чтобы доехали до рудника, плюс еще маленько.

— Бывайте!
— Счастливо! Смотрите, там болото впереди будет!
— Чего, мля?!
— Болото! Желательно с собой бревно взять!
— Зашибись!.. А, где бы его взять?!
— Чего?
— Бревно где взять?
— Не слышат.
— Чего?
— Пока!

Поехали.

ОКОНЧАНИЕ ВТОРОЙ ГЛАВЫ

Едем. Сходу форсируем реку. Лезем на гору. Смеркается. Дождь. Темнеет. Дождь. Мы едем. Темно. Дождь. Мы едем…

Мы – старые, бывалые вездеходчики, а потому решили ехать ночью. Мы будем ехать ночью потому, как пора бы уже куда-нибудь приехать. Может и ещё зачем-то, я уже не помню, но решение было твёрдое. Да и где вставать ночевать-то? Кругом болото! Утконосы не обманули. Болото.

Собственно, болото не являлось его классической формой. Это была сильно подмоченная местность с многочисленными лужами, по площади, – просто озёрами, с утопанием ног в жиже от щиколотки и по колено. Короче, там, где по щиколотку это – суша. А, суше такой суши видно не было. И вообще кругом ночь. Дождь медленно, но уверено переходит в снег. Во, – весело!

Дорога есть, но дорога – самое глубокое место в чистом поле — колея на вершине горы. Мы по ней и едем. Вдруг! Ебстественно! Мы же еще не приехали, поэтому всякое вдруг, рассматривается как само собой. Вдруг! Наш пепелац влетает на такого лежачего в тундре полицейского, только тундрический полицейский оказывается раз в десять больше городского, и резво так слетая с него, влетает носом в такой же следующий валун. По левому борту раздаётся весёлое хххх-рррр! хыр! хыр! и потом тррр! и СТОП МАШИНА!

Снова спешиваемся. Подходим. Смотрим…

Ит-тицкая жизнь! Вездеход по половину катков в плотной жиже. Левый трак слетел и почему-то имеются подозрения, что он не просто так слетел. Надо что-то делать. Пока, даже весело. Даже пока не напрягает тот факт, что самого трака как бы и нет, отсутствует трак — голые катки, но внутренний голос подсказывает, что гусеница где-то поблизости.

Ночь.

— А, что джентльмены?! Не поставить ли нам гусю на место?
— Хорошо бы. Да, где ж её взять-то?
— Ну, по закону сохранения материи должна же она где-то быть.
— Где?
— Х.З.
— Наливай! Трезвый я туда не полезу.

Сперва по колено в жиже ногами, а потом по локоть в жиже руками, гусеница находится. Лежит она естественно на самом дне колеи аккурат за вездеходом.

— Блинство!

Трагизм момента ещё и в том, что народ, не предвидевший такого кипиша, не одел на ноги ничего непромокаемого, а как был в кроссовках, так и вляпался.

(А, снег идет. А снег идет…)

Вытаскиваем из жижи гусеницу, натягиваем на катки, цепляем за переднюю звездочку.

— Щас я её звездочкой проверну, мужики.
— Уверен?
— Сто раз так делал.

И снова: хххх-рррр! хыр! хыр! и потом тррр! и СТОП МАШИНА!

— Чёта фигня какая-то.
— Например?
— Не знаю, мужики.
— Думай, Серёжа! Думай!
— А, давайте еще раз попробуем.
— А, давайте!

И снова: СТОП МАШИНА!

Снова. И потом ещё несколько раз…

— Чёта не то.
— Иди ты!

Начинаем поэлементный осмотр всей гусеницы, катков, звездочки.

— Мужики, а пепелац-то как будто притонул маленько!
— В смысле?
— В смысле — оседает в болотине.
— Дык, шевели батонами!

Есть! Нашли! Только эта находка нифига не радостная какая-то. Передняя звездочка прибрела замечательный загиб двух зубьев, естественно внутрь. Правда, загибы с различной степенью загнутости. Траки, естественно, на эту звездочку лезть отказываются. В глазах вездеходчика паника. В наших глазах по 200 спирту, поэтому отношение к происходящему слегка философское: ну хер с ним! ну и сдох!

— Резать нужно и варить потом заново. Других вариантов не вижу.

Заявляет Барабан выказывая полную собственную адекватность и знание темы. Потом, оглядев отрешенные лица неискушенных в технических тонкостях товарищей, на всякий случай полуинтеллигентно добавил:

— Сварка нужна. Бля!

Курим. Оглядываемся. Где-то глубоко в недрах сознания начинаем готовиться к вынужденному временному (неизвестному по сроку) проживанию в условиях болота. Отчетливо видно, что жить негде. Кругом вода, грязь, какая-то топь. Сверху снег. Абзац!

Шутки шутками, но для меня это был, пожалуй, единственный момент единственного отчаяния. Которое, к счастью, оказалось временным и скоротечным. К счастью! Просто в какой-то момент в сознании вдруг пронеслась мысль, что спать придется стоя, жить без огня, пить из болота и ждать спасателей, которые может, недели через три, соберутся нас искать, что вряд ли. Мы же знаем, как принимающая сторона организовала нашу поездку. Наверняка о нашей группе не известно ни одному человеку в МЧС.

Поэтому вариантов два: возвращаться пешком назад; двигаться вперед. Вперед лучше ехать на вездеходе, а без него и смысла нет идти вперед, а назад уж больно не хочется.

Тем временем пепелац ещё притонул. Снег.

— А, если кувалдой?
— Так, ведь, нет кувалды!
— Ну, молотком?
— Попробуй.

Зубья загнуты внутрь, и потому бить приходится от другого зуба, т.е. или угол атаки очень острый или же замах отсутствует. Железяка пружинит и только. Да и молотки у нас плюшевые – лёгкие. Ну, где-то около часа всё это продолжалось. Более хилых молотобойцев сменяли более крепкие парни, но с тем же результатом.

— Есть еще вариант – трубой. Надеть на зуб трубу и попытаться отогнуть.

Вездеходчик:

— Так у нас нет трубы.
— Это у вас нет, а у нас есть.

И тут на свет… ну хорошо не на свет. Во мраке ночи из недр багажного отсека вездехода извлекается тот самый обрезок трубы, который мелькнул в первой главе. Который было решено взять на всякий случай, после увиденного ассортимента инструментов вездеходчика. Всё по Чехову. Правда, сильно хочется надеяться, что мы всё же находимся ещё не в конце четвертого акта пьесы.

Раз за разом, плескаясь в холодной жиже, которой все были уже вымазаны по шею, падая в неё, вставая и снова падая, турики иногда останавливались перевести дух. Вставали в полный рост, отходили на пару метров от агонизирующих на трубе товарищей, щурясь, вытирая грязное лицо грязными руками, отчаянно вглядываясь в черноту, в полный голос выражали единственную имевшую место мысль:

— Хлодно, бля!

Через минуту, застегнув грязными скрюченными от холода пальцами ширинку, вновь присоединялись к вынуждено покинутым товарищам, которые продолжали прибывать в той же позе.

Четыре часа продолжалось противостояние периодически подогреваемой плоти и холодного металла.

В какой-то момент люди определили верный способ воздействия на металл, тот дрогнул и медленно начал сдавать, потом ещё, ещё… Турики поняли, что они победили, и можно будет двигаться дальше. Осталось надеть гусю и сделать попытку переодеться…

Колотит от холода. Трезвые. Спирт не греет и вообще не работает.

Снег.

Для переодевания надо выбрать место посуше. Выбрали где воды по щиколотку.

(Пурга! Так её!..)

Переоделись. Пока переодевались, сухое стало сильно влажным. Отмыться так и не удалось.

Посмотрели друг на друга. Всё поняли друг про друга. Говорить не о чем.

Поехали.

Спать не хочется. Едем на броне. Ведём какие-то отвлечённые разговоры.

Светает.

Болото кончается, начинается вполне приличная растительность. Вокруг всё зеленое и более-менее весёлое. Не иначе какая-то река близко. Но, не наша. До нашей еще педалить и педалить, а в таком темпе может и ещё пару суток придётся.

Какая-то гора. Вездеход влезает на неё и останавливается. Внизу действительно течет река, за ней похоже перевал, за который нам и надо.

(Большая Хайма.)

Мы спешиваемся. Видать вездеходчик решил пальцы проверить подбить какие надо, мало ли чего ещё… Чего-то только он не вылезает.

— Слезай! Посмотрим что там.

Подходим.

— Чё опять?
— Кажется мы сломались.
— Не очкуй! Мы уже сто раз ломались.
— В этот раз всё серьёзно.
— Да, у нас, блин, каждый раз серьёзно!
— Крестовина рассыпалась.

Тут на меня сразу опять техническая депрессия навалилась. Думаю: «Это к Барабану.»

Барабан лезет смотреть на крестовину. Чего-то ковыряются там, тычут чем-то куда-то, резвятся как могут, в общем. Барабан вылезает и молвит нечеловеческим голосом:

— Крестовина карданного вала окончательно неспособна исполнять свои функции. В имеющихся условиях устранить неисправность не представляется возможным, по причине отсутствия соответствующей материальной базы…

Потом, оглядев отрешенные лица неискушенных в технических тонкостях товарищей, поняв всю бессмысленность предыдущих формулировок, полуинтеллигентно добавил:

— Чё тупите?! Приехали! Бля! Сливайте воду!..
— А починить?
— Ты дурак?

Мы стоим, и правда тупим. Чего-то не верится, что это конечная… Реально присутствует мысль, что сейчас мы чего-нибудь придумаем или что-нибудь откуда-нибудь возьмется и всё починится, как это бывало раньше.

В умах начинается какое-то брожение. Турики по одному, по двое начинают подходить к Барабану за технической консультацией. Ощущение, что каждый начинает договариваться как для себя, что сейчас Барабан специально для него любимого возьмет и починит крестовину. Барабан сперва пытается объяснять потом начинает нервно хихикать. Время идет… такое ощущение, что тупняк продолжался около часа.

Тут, у кого-то вдруг в голове щелкает тумблер, и над тундрой звучит вопрос:

— Ладно, всё понятно! Хрен с ним, с вездеходом – он не чинится. Дальше что делать?

Вопрос оказался неожиданным для всех, но не для вездеходчика. Мало того, у вездеходчика даже был готов ответ на этот вопрос:

— А, чего такого? Ну, не доехали маленько. Рыбачить здесь будете.

Даже не «как вы думаете?», «может быть…», «если понравится…» Будете и пипец!

— Так, мы же на восточный склон хотели.
— Какая вам разница?
— Тут таймень есть?
— Нет.
— В том и разница! А еще хотелось тупо в Азию через перевал мотнуться.
— Ну, мужики!.. Я-то думал, что вы рыбачить приехали…

Вот в этом месте: стоп, чувак! Эта фраза в Инте прокатила один раз, но после всего, что ты сделал… извини. По человечески можно понять сломавшийся вездеход и отнести это на форс-мажор, хотя это и проблема организаторов, но мы понимаем, что случилось и случилось, тем более, что здесь глухая тундра. Можно еще что-нибудь простить, ну типа не копченое сало, а соленое, ну или вот спутниковый телефон, но мы его в лужу уронили и он работает через раз… Но тут было кидалово почти по всем пунктам, и поэтому нам было о чём поговорить.

Дибилизм ситуации состоял ещё и в том, что вездеходчик не видел ничего страшного в том, что ехали на восточный склон, а придется сплавляться по западному; была заявлена одна река, оказалась другая; обещали егерей, а их нет, и т.д., и т.п. Но самое главное – тайменя не будет.

— Подумаешь не доехали до той реки.
— Так значит, ты не выполнил, что обещал!
— Выполнил.
— Как же выполнил, если ты обещал отвезти нас на восточный склон?!
— А это чем не река?
— Это другая река!
— Ну и что?
— Тайменя-то здесь нет!
— Хариус есть.
— Значит, не выполнил?
— Выполнил.
— Но, это не та река!
— Ну и что? Я думал вы рыбачить прие…
— Молчи лучше!

Короче, мы сорвались и высказали всё, что успели придумать за время пути. Высказали жёстко. Потом покурили, остыли. Поняли, что парень за себя не отвечает, живет в каком-то придуманном себе мире, где он подумал про егерей, раз и егеря появились (пофиг откуда), раз и второй вездеход у него есть, раз и восемь толстых туриков помещаются в две палатки на 3 и на 4 места, раз и джедайский меч у него…

Ещё через полчаса стало совершенно очевидно, что пора переходить к каким-то действиям, а именно – хватать в зубы снарягу и таскать её к реке. До реки пара километров. Снаряги полный пепелац. Нагрузились. Айда, пошли!

(Оленеводы предусмотрительно свалили.)

Чёта тяжело, блин! Идти под гору, гора естественно не бульвар. Доходим до берега. Впереди Барабан, дальше Лёлик, третий я. Остальные позже начали и потому были сильно сзади.

Вдруг у Барабана из под ног выскакивает пара каких-то куропаток, и драть в кусты. Потом ещё какие-то пернатые проносятся, подлетают на полметра, по кустам. И тишина. В Барабане охотничьи инстинкты разом возобладали над техническими наклонностями. Резко бросает поклажу, хватает булыжники и!.. Охота началась. К нему тут же присоединяется Лёлик. Оба с выпученными глазами и пригоршней булыжников, мягко ступая на полусогнутых, пригнувшись крадутся к кустам. Картина «Два индейца». Я ржу. На меня цыкают, чтобы не портил охоту. Спаниели несчастные! В кустах шевелений не слышно. Они давай обходить кусты с другой стороны. Опять ни шороха. Мне тоже интересно, куда делась дичь. Летать она явно не пригодна, да и не летела никуда. В кустах тишина. Подхожу, стою перед кустами, за кустами два индейца. Кусты высотой около полуметра. Даю дельный совет: мол, надо пошуметь в кустах и дичь ломанётся. Потом смотрю на страшное оружие пролетариата – булыжники, зажатые в занесённых для броска руках, и понимаю, что нахожусь на линии огня. Мгновенно теряю интерес к охоте и сваливаю подальше. Охота результатов не дала. Хрен знает, что за дичь и куда делась. Может, как слоны в норах живёт.

Подходят остальные. Идем на встречу. Отбираем какие-то вещи, помогаем донести до берега. Нужно ставить лагерь. По лицам соучастников видно, что все уже успокоились и готовы к мирному диалогу, не смотря на всё ещё дурное настроение.

(Плацдарм.)

Между тем на дворе раннее утро. Часов около семи. У нас есть ещё поклажа в вездеходе, которую надо принести. Нам нужно поставить палатки, костёр, не помешало бы поесть. И самое главное – построить флот. Больше суток на ногах, плюс болото… решили за остатками снаряжения сходить позже, а пока поесть, поставить палатки, может поспать…

(Утро. Континентальный завтрак.)

Первое нормальное жидкое и горячее.

(Голод и моральное опущение.)

(Сиротинушка.)

Вся поляна усыпана ягодами. Едим ягоды. Лёлик лопает не разгибаясь.

— Лёлик! Туда не ползай! Обратно ползи. Не ешь там!
— А, чё?!
— Мы там… мы туда… короче, не жри, тебе говорят!
— Ладно.

Лёлик под прямым углом меняет направление движения.

— А, не хлобыснуть ли нам?
— А, и хлобыснем!

Костян:

— Я как раз этим вопросом занимаюсь.
— Чё там заниматься? Тащи.
— А, вот об этом и разговор! Я ревизию сделал.

Костян включает свой калькулятор и начинает перекладывать литры на рыла, потом рыла на дни, потом делит литры на дни, хочет вычесть рыла, глядит на эти рыла, понимает, что мысль бредовая, к тому же опасная и изрекает:

— Вы ж его как водку жрёте!
— И?
— Так это же спирт! Чистый! А мы его как водку, не разбавляя. Так, нам до конца не хватит. Надо разбавлять.
— Так, страшно же было на пепелаце, вот и бухали. Теперь и река есть, конечно, будем разбавлять.
— Ладно, уж…
— А, давай ещё по последней чистого, а потом будем разбавлять!
— По миру с вами пойдёшь. Алкаши!

(Спирт, конечно, не коньяк, но господам всё равно хорошо.)

Начинаем пытаться жить на земле. Палатки, костёр, горячая еда, сон… Лёлик даже успел сгонять на гору и радостно прокатиться на заднице по снежнику. Принёс с горы кусок алюминиевой проволоки. Добытчик. Решили, что в хозяйстве всё сгниёт, даже проволока.

(Лёлег — аки барс.)

Поскольку я и ещё кое-кто проспал второе восхождение за снаряжением, а нас даже не пытались разбудить (отдельное мерси), иду строить катамараны. Естественно над ними пыхтит вездеходчик. Смотрю, чего-то не того он делает.

— Не правильно ты, Дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты его колбасой вверх держишь, а надо раму жёстче делать. Он же сложится на первом перекате.

Вездеходчик начинает говорить, что он сто раз так делал, что я не в своё дело лезу, что шёл бы я посуду мыть, а мужским делом должен заниматься настоящий мужик, т.е. он. Что характерно, я даже не обиделся. Подумал, что этот парниша с нами не идет, и я при первой возможности раму усилю, если она, конечно, не развалится раньше.

Это был очень длинный день. Видимо из-за того, что произошло такое смещение режима во времени.

Как вечером ложились спать, не помню.

(А так хотелось за эти горки.)

Итак, следующее утро. Нас семеро. С нами Наталья – проводник. У нас два ката и лодка «Турист». Мы стартуем.

Вездеходчик собирается идти пешком обратно на магниевый рудник, терпеть различные невзгоды и лишения в поисках помощи для эвакуации его долбанного вездехода. В последствии выяснится, что обратно до Инты он добрался гораздо быстрее, чем мы с ним из Инты сюда. Что уж там он наврал и нахимичил с вездеходом так и не понятно. Да, и фиг с ним.

Как он нам объяснил, по правилам всемирной организации безумных вездеходчиков, мы должны рассчитаться с ним за поездку в точке заброса. Мы рассчитались. Правда, пришлось умерить его аппетит тупым урезанием стоимости его услуг процентов на 30-35. Что приятным образом отразилось на нашем бюджете – можно было позволить себе дополнительные незапланированные глупости на обратном пути. Дойти бы обратно-то…

Все занимают места на плавсредствах. Отчаливай! Рыбалка за поворотом!

Поделиться ссылкой:

Related posts:

Повадки животных